Интернет-журнал "ШколаЖизни"

Сейчас многие строят прогнозы о том, когда закончится кризис, прекратятся увольнения, и у всех снова будет хорошая работа! А как обстоит дело на самом деле?

В те годы, когда я работала в кадровом агентстве, я каждый день слышала одно и тоже: «Хочу найти хорошую работу в стабильной компании». В ответ на это я спрашивала: а знаете ли вы в нашем городе хоть одну такую компанию? Кто-то после этого спускался с небес на землю. Другим отказаться от стереотипа «хорошая работа» было гораздо сложнее. Почему?

 «Хорошая работа» – откуда взялся этот стереотип?

Все мы родом из детства, и либо у нас самих оно пришлось на послевоенные годы, либо у наших родителей, которые нас воспитали. Таким образом, наше представление о «хорошей работе» сформировалось где-то в то время, которое экономисты называют «славное 25-летие». Это 1949-1973 гг., когда высокие темпы ВВП создали условия для неуклонного роста занятости.

В результате к концу 70-х годов в промышленно развитых странах темпы экономического роста были сравнительно высокими и устойчивыми, инфляция – малоощутимой, бюджеты – сбалансированными, а занятость – «полной» и при этом основательно защищенной колдоговорами и трудовым законодательством. Мечта, да и только!

«Славный» рынок труда

Стереотип «хорошая работа» сложился именно в этот «славный» период. Рынок труда был просто безупречным. Что имел тогда работающий человек:  

• гарантии «полной» занятости и хорошо отлаженной системы социального страхования;  
• стабильные доходы – за этим бдительно следили влиятельные профсоюзы;  
• стабильность занятости – увольнение регулировалось строгими правилами с гарантией значительных выплат;  
• постоянство содержания работы и должностных требований – определялось жесткими рамками классификаций труда и системы тарификации;  
• безопасность труда – обеспечивалась неукоснительным соблюдением правил охраны труда.

«Славное 25-летие» было временем торжества модели «полной стандартизированной занятости» не во всем мире, конечно, но в развитых странах и странах развитого социализма – однозначно.

Нефтяной шок и новая модель занятости

С середины 70-х ситуация резко изменилась. Сыграли свою зловещую роль два энергетических кризиса 70-х годов, нефтяной «шок» от которых вызвал кардинальные перемены в экономике и, соответственно, изменения на рынке труда.

Скажите, что объединяет торгующую домашними пирожками пенсионерку и фрилансера, частного адвоката и дистрибьютора сетевого маркетинга, индивидуального предпринимателя и репетитора по ЕГЭ, инвалида-надомника и каждого пятого сотрудника корпорации IBM?

Все они работают в соответствии с современной моделью «индивидуализированной, нестандартной занятости». Нестандартная занятость имеет место в тех случаях, когда отсутствует хотя бы одна из пяти составляющих, характерных для понятия «стандартная занятость»:

1) работа у одного работодателя;

2) рабочее место в помещении и с орудиями труда, принадлежащими работодателю;

3) стандартная рабочая нагрузка в течение дня, недели, месяца, года;

4) бессрочный трудовой контракт;

5) защита со стороны государственного трудового законодательства и профсоюзов.

Другими словами, нестандартные формы занятости – это неполная и временная занятость по найму, удаленная работа, самостоятельная занятость, в т.ч. «теневая». Формирование этой модели и соответствующего ей рынка труда началось в 80-90-е годы в условиях резкого замедления темпов роста ВВП, обострения дисбаланса спроса и предложения рабочей силы, резкого увеличения безработицы.

Россия – мы идем «чужим» путем?

Насколько это явление распространено? По некоторым оценкам, в сфере индивидуализированных форм трудоустройства находятся от 30 до 50% рабочей силы стран Западной Европы и Японии и около 20-30% рабочей силы Канады и США.

После экономически развитых стран новая модель занятости пришла в страны Восточной Европы – вместе с «бархатными» революциями. Россия пришла к рынку позже всех и теперь с некоторым отставанием повторяет путь развития этих стран.

Многие считают, что нестандартные формы занятости, и особенно «теневая» занятость, которая оценивалась в России в 90-х гг. в 40-45%, – это временные издержки переходного периода. Люди надеялись, что жизнь наладится и все пройдет. Но это не так.

Более того, в 1995 году Международная организация труда предложила снять барьеры, препятствующие нестандартным формам занятости, а многие развитые страны приняли меры по стимулированию широкого распространения этих форм. Почему? В условиях растущей безработицы именно за счет нестандартных форм занятости идет до 90% трудоустройства.

Что же из этого следует?

Как пелось в фильме «Москва слезам не верит», «следует жить», но уже без иллюзий, что эпоха «полной стандартизированной занятости» вернется.

 Одна моя знакомая, юрист по образованию, теперь готовит на дому обеды для японских туристов – они как огня боятся нашего общепита. Другая – сидит дома со своим ребенком и заодно присматривает за соседским. Кто-то подрабатывают частным извозом. Компьютерщики – те вам и Windows по новой «зальют», и от вирусов ваш ПК почистят, и установят все, что пожелаете. Короче, у кого с головой и руками все в порядке – те и сейчас при деле: «любой каприз за ваши деньги!»

Кто-то переучивается на различных курсах или еще лучше – прямо по ходу дела, поскольку высшее образование – это дорого, долго и часто очень далеко от реальной жизни. А с введением ЕГЭ еще и недоступно для многих. Сейчас выживает тот, кто быстрее учится тому, что востребовано постоянно меняющимся рынком.

Что я хочу сказать?

Конечно, классическая «хорошая работа» будет всегда. Но ее доля будет неуклонно сокращаться, что сейчас и происходит.

Приведу пример: в соцопросе, проведенном в России в конце 2007 года, почти 44% участников заявили, что хотят работать в «Газпроме» – самой стабильной российской компании. А недавно этот «любимец публики» объявил о сокращении 10% менеджеров – их «мечты больше не сбываются»!

Сейчас для многих «хорошая работа» – это работа, где хорошо платят. Правда часто при этом нужно забыть о своих трудовых правах, т.е. нормированном рабочем дне, нормальном отпуске, больничных, что «начальник не прав» и «это не входит в мои обязанности», а это и есть «нестандартная занятость»!

Подведем итоги. Нестандартная занятость – это не временное явление. Это всерьез и надолго. Даже когда кризис закончится, модель «индивидуализированной нестандартной занятости» останется с нами, потому что только она соответствует нашему быстро меняющемуся миру.

Автор: Людмила Половинкина 
Источник: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-25492/
© Shkolazhizni.ru